Давненько тут небыло текстов, все одни картинки... Итак, позвольте представить вам...
Историю Галадриэль и Келеборна.
читать дальшеВ истории Средиземья нет части более проблематичной, чем история Галадриэли и Кэлеборна. Нужно признать, что в ней имеют место серьезные несовпадения, «укорененные в традиции», или, с другой стороны, что роль и значение Галадриэли проявлялись медленно, а ее история подвергалась постоянным видоизменениям. Итак, с самого начала ясно, что по ранней концепции Галадриэль в одиночестве покинула Бэлерианд перед концом Первой эпохи, отправилась на восток через горы и встретила Кэлеборна в Лориэне, его владении. Это четко указано в неопубликованных работах, та же идея прослеживается в ее словах к Фродо в «Братстве кольца» (II, 7), когда она говорит о Кэлеборне, что «он жил на Западе с рассветных дней, и я пребывала с ним бессчетные годы, ибо до падения Нарготронда и Гондолина я перешла через горы, и вместе мы долгие эпохи мира противостояли неминуемому поражению». По всей вероятности, Кэлеборн в этой концепции был эльфом из Нандор (то есть одним из Тэлери, отказавшимся переходить через Туманные горы во время Великого похода от Куивиэнэн). С другой стороны, в Приложении B к «Властелину колец» появляется поздняя версия истории; там говорится, что в начале Второй эпохи «в Линдоне к югу от Лун жил Кэлеборн, родич Тингола; его супругой была Галадриэль, величайшая из эльфийских женщин». В примечаниях к «Дорога вдаль и вдаль идет» говорится, что Галадриэль «перешла через горы Эредлуин с мужем Кэлеборном (из Синдар) и отправилась в Эрэгион». В «Сильмариллионе» есть упоминание о встрече Галадриэли с Кэлеборном в Дориате и родстве Кэлеборна с Тинголом, а также об их пребывании среди Эльдар, которые остались в Средиземье после конца Первой эпохи. Причины и мотивы, по которым Галадриэль осталась в Средиземье, различны. Только что приведенный отрывок из «Дороги…» однозначно говорит: «После низложения Моргота в конце Первой эпохи на ее возвращение был наложен запрет, и она гордо ответила, что не желает этого». Во «Властелине колец» таких однозначных заявлений нет, но в одном из писем 1967 года мой отец сообщил: Всем изгнанникам было дозволено вернуться, за исключением основных участников восстания, из которых ко времени «Властелина…» осталась лишь Галадриэль. Ко времени ее Плача в Лориэне она стала считать этот приговор действующим до скончания времен. Поэтому она заканчивает свой плач пожеланием или мольбой о том, чтобы Фродо мог особой благодатью получить очистительное (не наказующее) пребывание Эрэссэа, одиноком острове в виду Амана, хотя для нее самой этот путь был закрыт. Ее молитва была исполнена, и запрет на ее возвращение снят в награду за борьбу с Сауроном и, главное, за отказ взять Кольцо, когда оно было предложено ей. Поэтому в конце мы видим, как она восходит на борт корабля. Это заявление, очень позитивное само по себе, все же не показывает, что концепция о запрете на возвращение Галадриэли существовала, когда за много лет до него писалась глава «Прощание с Лориэном», и я склонен считать, что так оно и было. В очень позднем и в основном филологическом эссе, явно написанном после публикации «Дороги…», история излагается совершенно по-другому: Галадриэль и ее брат Финрод были детьми Финарфина, второго сына Индис. Финарфин телом и духом пошел в мать: он унаследовал золотые волосы Ванъяр, их благородный и мягкий нрав и их любовь к Валар. Насколько это было возможно, он держался в стороне от вражды между своими братьями и не одобрял их отчуждения от Валар. Часто он искал покоя среди Тэлери, язык которых изучил. Он взял в жены Эарвэн, дочь короля Алквалондэ Олвэ, и их дети были родичами короля Дориата Элу Тингола, ибо тот был братом Олвэ. Эти узы родства повлияли на их решение уйти в Изгнание и сыграли важную роль позже в Бэлерианде. Финрод, как его отец, был светел ликом и златовлас, а также благороден и щедр, хотя и обладал великой храбростью Нолдор, а в дни юности был, как и они, деятелен и беспокоен. От своей матери из Тэлери унаследовал он любовь к морю и мечты о дальних невиданных землях. Галадриэль превосходила всех Нолдор, кроме, возможно, Фэанора, но была мудрее, чем он, и мудрость ее возрастала с годами. Ее материнским именем было Нэруэн («муж-дева»)1, и ростом она превосходила даже женщин Нолдор; она была сильна телом, разумом и волей и могла состязаться как с мудрецами, так и с атлетами Эльдар в дни их юности. Даже среди Эльдар считалась она прекрасной, а ее волосы ценились как несравненное чудо. Они были золотыми, как у ее бабки Индис, но более яркими и сияющими, как будто их золота коснулась тень звездного серебра волос ее матери, и Эльдар говорили, что свет Двух Дерев, Лаурэлина и Тэльпэриона, запутался в ее косах. Многие думали, что это сравнение впервые навело Фэанора на мысль о том, чтобы смешать свет Дерев и сохранить его в том, что позже было создано его руками и названо Сильмарилями, ибо Фэанор смотрел на волосы Галадриэли с удивлением и восторгом. Трижды он просил ее подарить ему локон, но Галадриэль не дала ему даже волоса. Двое этих родичей, величайших из Эльдар Валинора, стали недругами навеки. Галадриэль родилась в благодати Валинора, но немного времени прошло по летосчислению Благословенного Края, когда та поблекла; с тех пор Галадриэль лишилась покоя. Ибо в то время испытаний вражда между Нолдор влекла ее то туда, то сюда. Она была гордой, сильной и своевольной, как все потомки Финвэ, кроме Финарфина, и, как брат ее Финрод, из всех родичей наиболее дорогой ее сердцу, мечтала она о дальних землях и владениях, которыми она могла править без чьих-либо наставлений. Но все же в глубине души сохранила она щедрый и благородный дух Ванъяр и любовь к Валар, о которой она не могла забыть. С ранних лет обладала она чудесным даром читать в умах других, но судила их с милосердием и пониманием, никого не лишая своего благорасположения, кроме одного Фэанора. В нем прозревала она тьму, которую ненавидела и которой боялась, однако не понимала она того, что тень того же зла пала на умы всех Нолдор и ее в том числе. И случилось так, что когда померк свет Валинора, как думали Нолдор, навеки, она примкнула к восстанию против Валар, которые приказывали им остаться. Единожды встав на путь изгнания, она не свернула с него и отвергла последнюю просьбу Валар, подпав под Приговор Мандоса. Даже после безжалостного нападения на Тэлери и захвата их кораблей, хотя она и жестоко билась против Фэанора, защищая родичей своей матери, Галадриэль не повернула назад. Ее гордость не позволяла ей вернуться и смиренно просить прощения, и теперь она горела желанием следовать за Фэанором, в какие бы земли он ни отправился, и противостоять ему всеми доступными ей средствами. Гордость все еще двигала ею, когда в конце Древних Дней, после окончательного низложения Моргота, она отвергла прощение Валар, дарованное всем, кто бился против него, и осталась в Средиземье. Лишь когда прошли две долгих эпохи и в ее руках оказались Кольцо Власти и власть над Средиземьем – все, чего желала она в юности; мудрость ее достигла вершины, и она отказалась от этого. Так, пройдя последнее испытание, она навеки покинула Средиземье. Последнее предложение тесно связано со сценой в Лофлориэне, когда Фродо предлагает Единое Кольцо Галадриэли («Содружество Кольца», II, 7): «И вот, наконец, оно здесь. Ты дашь мне Кольцо добровольно! На место Темного Властелина ты посадишь Королеву». В «Сильмариллионе» говорится, что ко времени восстания Нолдор в Валиноре Галадриэль желала уйти. Не давала она клятв, но слова Фэанора о Средиземье зажгли в ее сердце огонь, ибо стремилась она узреть широкие неохраняемые земли и править там своим собственным королевством. Однако в данном повествовании есть несколько черт, следа которых нет в «Сильмариллионе»: родства детей Финарфина с Тинголом как фактора, оказавшего влияние на их решение примкнуть к восстанию Фэанора; особенных неприязни и недоверия Галадриэли к Фэанору с самого начала и влияния, которое она оказала него, и битвы в Алквалондэ между Нолдор: в Мэнэгроте Ангрод заявил Тинголу только то, что родичи Финарфина не были виновны в убийстве Тэлери. Самым примечательным, однако, в вышеприведенном отрывке является однозначное заявление, что Галадриэль отвергла прощение Валар в конце Первой эпохи. Далее в этом эссе говорится, что, хотя мать дала ей имя Нэруэн, а отец – Артанис («благородная женщина»), на синдарине она взяла имя Галадриэль, «ибо это было самым прекрасным из ее имен, оно было даровано ей ее возлюбленным, Тэлепорно из Тэлери, супругой которого она стала позже в Бэлерианде». Тэлепорно – это Кэлеборн, о котором ниже приводится другая история, о самом имени смотри Приложение E. Совершенно другая история о поведении Галадриэли во время восстания Нолдор, бегло намеченная, но не написанная, появляется в очень позднем и частично нечитабельном черновике. Это последняя из работ моего отца на тему Галадриэли и Кэлеборна и, возможно, последняя работа о Средиземье и Валиноре, записанная в последние месяцы его жизни. В ней он обратил особое внимание на высокое положение Галадриэли уже в Валиноре, равное положению, занимаемому Фэанором, но отличное от него. Там же говорится, что во всем, кроме участия в восстании, она противостояла ему. Она действительно желала покинуть Валинор ради широких просторов Средиземья, где она могла найти применение своим талантам, ибо «обладая прекрасным умом и быстротой действия, она рано восприняла все, что могла, из того, чему Валар считали нужным учить эльфов», и она чувствовала себя несвободной под надзором в Амане. Желание Галадриэли было, видимо, ведомо Манвэ, и он не запретил этого, но не получила она и формального разрешения на уход. Размышляя, что ей делать, Галадриэль обратилась мыслью к кораблям Тэлери и отправилась в Алквалондэ, где некоторое время жила с родичами по материнской линии. Там она встретила Кэлеборна, который здесь вновь выведен как принц Тэлери, внук Олвэ, короля Алквалондэ, и, таким образом, ее близкий родич. Вместе они решили построить корабль и плыть на нем в Средиземье; они уже собирались просить разрешения Валар на это предприятие, когда Мэлькор бежал из Валмара и, вернувшись с Унголиант, уничтожил свет Дерев. В последовавшем за Затмением Валинора восстании Фэанора Галадриэль не приняла никакого участия: на самом деле, она с Кэлеборном героически сражалась, защищая Алквалондэ от нападения Нолдор, и их корабль был спасен. Разочаровавшись в Валиноре, Галадриэль в ужасе от насилия и жестокости Фэанора, направила корабль во тьму, не ожидая позволения Манвэ, которое, несомненно, не было бы дано ей в тот момент, несмотря на законность ее желания. Именно так она попала под действие запрета на уход, и Валинор был для нее закрыт. Но вместе с Кэлеборном она достигла Средиземья несколько раньше Фэанора и высадилась в гаванях Кирдана. Там их приняли с радостью как родичей Эльвэ (Тингола). В последующие годы они не принимали участия в войне против Ангбанда, которую сочли безнадежной из-за запрета Валар и отсутствия их помощи. Они советовали отступить из Бэлерианда и укрепиться на востоке (откуда, боялись они, Моргот может получить подкрепление), вступив в союз с Темными Эльфами и Людьми тех краев. Нечего было надеяться, что такая политика может быть принята Эльфами Бэлерианда, поэтому Галадриэль и Кэлеборн отправились за Эрэд Линдон перед концом Первой эпохи, а получив разрешение Валар вернуться на Запад, отвергли его. Эта история, в которой всякая причастность Галадриэли к восстанию Фэанора отрицается настолько, что вводится ее отдельный исход (с Кэлеборном) из Амана, глубоко противоречит всему, что было сказано где-либо еще. Она возникла на почве «философских» (а не «исторических») соображений, касающихся, с одной стороны, точной природы ослушания Галадриэли, а с другой, ее статуса и власти в Средиземье. То, что эта история вызвала бы большое количество изменений в «Сильмариллионе», не подлежит сомнению. Сомнительно, однако, что отец намеревался внести их. Следует заметить, что Галадриэли нет в исходной истории о восстании и исходе Нолдор, которая существовала задолго до нее самой, и, конечно, что после включения образа Галадриэли в истории Первой эпохи ее действия можно было радикально изменить, поскольку «Сильмариллион» не был опубликован. Однако к публикации книга готовилась на основе законченных историй, и я не мог принимать во внимание предполагаемые изменения. С другой стороны, трансформация Кэлеборна в эльфа из Тэлери Амана противоречит не только утверждениям в «Сильмариллионе», но и вышеприведенным утверждениям из «Дороги…» и Приложения B к «Властелину…», где Кэлеборн считается эльфом из Синдар Бэлерианда. В ответ на вопрос, почему предполагалось столь сильно изменить историю, можно сказать, что причиной этому послужил новый элемент повествования – исход Галадриэли из Амана отдельно от отрядов восставших Нолдор; однако Кэлеборн уже был трансформирован в эльфа из Тэлери в вышеприведенном отрывке, согласно которому, Галадриэль не принимала участия в восстании Фэанора и исходе из Валинора и в котором нет указаний на то, как Кэлеборн прибыл в Средиземье. Ранняя версия истории, на которую указывают утверждения в «Сильмариллионе», «Дороге…» и Приложении B к «Властелину…», в целом (кроме вопроса о запрете и прощении) ясна: Галадриэль, прибыв в Средиземье как один из предводителей второго воинства Нолдор, встретила Кэлеборна в Дориате и позже стала его супругой; Кэлеборн был внуком брата Тингола Эльмо – теневого персонажа, о котором известно только то, что он был младшим братом Эльвэ (Тингола) и Олвэ и что «он был любим Эльвэ, с которым остался». Сына Эльмо звали Галавоном, а сыновей последнего – Кэлеборном и Галафилем; дочь Галафиля звали Нимлоф, она была женой Диора, наследника Тингола, и матерью Эльвинг. По этой генеалогии Кэлеборн был родичем Галадриэли, внучки Олвэ Алквалондского, но не таким близким, как в той генеалогии, где он считается внуком Олвэ. Естественно, можно предположить, что Кэлеборн и Галадриэль присутствовали при разорении Дориата (в одном месте говорится, что Кэлеборн «избег разорения Дориата») и, возможно, помогли Эльвинг скрыться в Гаванях Сириона с Сильмарилем, но об этом нигде не написано. В Приложении B к «Властелину…» есть упоминание о том, что Кэлеборн некоторое время жил в Линдоне2 к югу от Лун, но в начале Второй эпохи он с женой перешел горы и переселился в Эриадор. Их дальнейшая история, относящаяся к этой же, если можно так выразиться, фазе творчества отца, пересказывается в нижеследующем кратком отрывке. (Продолжение в комментах)
Начало вроде знакомое даж, но вот оканчание, я в восторге. читать дальше - Не хочу, - сказала Ева - То есть как?! - опешил змей, - Что значит "не хочу"?! - Ну не хочу и все, - пожала плечами Ева, - Ты что думаешь, здесь есть нечего? А это твое яблоко даже выглядит кислым. - Да при чем здесь тут его вкус?! - заорал змей, - Это же яблоко познания добра и зла! - Product advertising? - фыркнула Ева, - Не та target audience. - Адам!- змей обернулся к мужчине, который закинув руки за голову и сунув в рот травинку валялся неподалеку на травке, - Ну хоть ты ей скажи! Адам открыл один глаз и равнодушно посмотрел на змея. - Бог что сказал? - поинтересовался он. - Чтобы не трогали, - с готовностью отозвалась Ева. - Ну вот видишь? - дернул плечом Адам. - Да это же он специально, - завращал глазами змей, - Из ревности. А на самом деле, попробуете и будете как боги. - Это пахать, что-ли, шесть дней в неделю? - зевнул Адам, - Ищи дураков. - Да вы даже... - Отойди, сатана, - твердо сказала Ева, - Все. Свободен. У нас тихий час.
- И ни в какую, - пожаловался змей. - То есть вообще? - печально уточнил Бог. - Совершенно. Бог вздохнул. Это была уже третья попытка выставить наглых захватчиков из сада, которая провалилась. - Ну ладно, - решил он наконец, - Попробуем сделать других. А эти... Мелькор с ними, пусть живут. Назовем их "перворожденные".